А теперь посмотрим, есть ли различие между представлениями памяти и фантазии с точки зрения их предмета. Из вышесказанного очевидно, что в данном случае положение уже должно быть совершенно иным. Память, как и восприятие, направлена на отражение реально существующего, подразумевая, следовательно, действительно существующий предмет — ее интенциональным предметом является настоящий, объективно существующий предмет. Иное дело фантазия, сама создающая свой предмет, который ни в коем случае не является реально существующим предметом, он непременно должен быть иным — не таким, какой существует, а таким, какого в нашей действительности еще нет. Следовательно, с точки зрения предмета представления фантазии и памяти существенно различаются.
Однако как следует понимать это различие? В предмете представления фантазии не подразумевается реально существующий предмет, тогда как в представлении памяти подразумевается именно таковой. Но, допустим, кто-то представил черного лебедя. Что это — представление фантазии или памяти? С точки зрения объективной действительности представление черного лебедя не должно быть сочтено фантазией, поскольку лебедь черного цвета действительно существует. Но предположим, что субъект из нашего примера не только никогда не видел черного лебедя, но и вообще не слышал, что такой существует. Следовательно, образ черного лебедя создан им самим, а потому этот последний должен быть сочтен продуктом фантазии, а не памяти.
Таким образом, получается, что дело не в том, что объективно представляет собой предмет того или иного представления, а то, чем он является интенционально.
Однако, с другой стороны, бесспорно и то, что встречаются и такие случаи, когда предмет представления фантазии интенционально подразумевает реально существующий предмет, как это бывает, например, в случае галлюцинаций или представлений сновидений. Стало быть, дело и ни в том, каков предмет интенционально, и ни в том, каков он объективно. Одним словом, получается, что дифференцировать представления фантазии и памяти по их предмету также невозможно.
Однако данный вывод неправомерен. Дело в том, что то или иное представление с одной точки зрения может быть сочтено фантазией, а с другой — нет. Когда мы ставим вопрос о том, является ли то или иное представление объективно новым или представляет собой лишь отражение объективно существующего, то та-
кая постановка вопроса является скорее логической, чем психологической; с другой стороны, выясняя, каким является то или иное представление интенциональ-но, мы придерживаемся феноменологической точки зрения. Следовательно, ни в первом, ни во втором случаях наш подход не является психологическим. Фантазия же, в первую очередь, — психологическое понятие, а потому нас, разумеется, только такой подход и интересует.
Рассматривая вопрос с одной определенной позиции, в данном случае — с психологической точки зрения, оказывается, что решить его нетрудно. Ведь в таком случае следует учитывать не то, каким является предмет того или иного представления чисто объективно, а лишь то, является ли он объективно (а не субъективно) новым для субъекта, то есть переживался ли этот предмет субъектом когда-либо и в какой-либо форме. Вернувшись теперь к нашему примеру с тем, чтобы решить, было ли представление черного лебедя действительно представлением фантазии, нам нужно выяснить, слышал или переживал ли субъект когда-либо нечто, связанное с черным лебедем. Если окажется, что нет, то это представление безусловно следует считать представлением фантазии, хотя объективно оно ни в коем случае таковым не является. Взяв сейчас для примера представление какого-либо действительного фантастического сновидения, можно сказать, что, невзирая на то, что в момент переживания этого представления субъект полностью уверен в его реальности, его также следует считать представлением фантазии, поскольку в действительности субъект никогда ничего подобного не испытывал. Следовательно, это представление могло быть создано субъектом лишь посредством фантазии.
Таким образом, предмет представлений фантазии и памяти различен. Предмет фантазии индифферентен относительно действительности, тогда как представление памяти, напротив, стремится именно к отражению существующей действительности: ее предмет является предметом объективной реальности.
Однако следует помнить, что фантазия проявляется не только в создании отдельных образов, не только в том, что она порождает представления, скажем, химеры, черного лебедя или девятиглавого дракона. Нет! Гораздо чаще фантазия создает целые сюжеты, сложные события — одним словом, целостные, связные картины протекания представлений. Например, фантазия в содержании сновидения проявляется не только в полном своеобразии входящих в него отдельных представлений, взятых не из действительности, а совершенно новых, порожденных воображением. Нет! Все отдельные представления, входящие в сновидение, могут быть взяты из действительности, не являться новыми, однако сновидение в целом, все в нем происходящее, одним словом, весь сюжет представляет собой не простое воспоминание пережитого, а совершенно новые, в подобном виде несуществующие обстоятельства.
Различие между памятью и фантазией аналогично и в данном случае: представление первой является репродукцией хотя бы однажды действительно пережитого субъектом, тогда как с представлением второй в данном конкретном виде субъект в действительности никогда не встречался.
Таким образом, фантазия, порождая отдельные представления, строит их из обычных элементов восприятия. Стало быть, новое следует искать в особенностях целостности, гештальта, а не среди единиц материала. Так обстоит дело и в тех случаях, когда фантазия проявляется в создании сложных содержаний, сложных сюжетов, творчества; материал, отдельные представления по своему содержанию могут быть взяты из содержаний восприятия, однако продукт фантазии в целом — сюжет, событие — по своему построению непременно должен представлять собой нечто новое.
Главная страница --> 